Название: Круг жизни
Автор: Oriella
Бета: нет (бетила самостоятельно)
Жанр: джен; ретейлинг мультфильма «Король Лев»; hurt/comfort (в какой-то степени)
Пейринг: отсутствует
Рейтинг: PG-13
Размер: макси (~ 45 000 слов)
Саммари: Что, если в Нью-Йорке XXI века разразится необычная война за власть? Что, если согласившиеся помочь мальчику-оборотню Винчестеры окажутся в нее втянутыми?
Братьям, конечно, не впервой ввязываться в разборки нечисти, однако не окажется ли в этот раз ситуация слишком экстремальной? Даже для них
Предупреждения: довольно длинное предисловие, в котором нет Винчестеров
Дисклеймер: все права принадлежат Эрику Крипке и студии Уолта Диснея. Мой – только текст
Герои: Дин, Сэм, Бобби, новые второстепенные персонажи
Время действия: второй сезон, временной промежуток между сериями 2.19 (Folson Prison Blues) и 2.20 (What Is, And What Should Never Be)
Примечание: мысли и всплывающие в памяти героев фразы обозначены курсивом, как и слова, выделяющиеся в потоке речи интонационно. Еще курсив встречается во второй главе, там, где нужно отделить сказанное от написанного
Скачать в doc: www.4shared.com/document/5u2xDIkz/%D0%9A%D1%80%...
Скачать в pdf: www.4shared.com/document/rCfMhgUt/%D0%9A%D1%80%...
Пролог
Сумасшествие — унижаться, терпеть, влачить жалкое существование,
когда в тебе, как в клетке, заперт лев, и у тебя есть ключ.
«Особо опасен»
когда в тебе, как в клетке, заперт лев, и у тебя есть ключ.
«Особо опасен»
читать дальшеТо, что Нью-Йорк – это каменные джунгли, известно всем. Каждый его обитатель хоть раз в сердцах называл так свой город. Бизнесмен в дорогом костюме мог сорваться на Нью-Йорк в день, когда его мерседес три часа простоял в пробке (а при попытках из нее выбраться его несколько раз подрезали), сорвалась сделка, и в довершение всего в офисном лифте из кармана вытащили бумажник. Деловые люди не понаслышке знают о том, что дела в бизнес-кругах зачастую ведутся по законам джунглей: каждый стремится урвать себе побольше, затоптав того, кто слабее.
Провинциалка, приехавшая в Большое Яблоко учиться в Колумбии, – в день, когда ее выставили из общежития за «аморальное поведение», а из университета – за прогулы.
Теперь ей придется возвращаться домой, в свою Индиану или Висконсин, объяснять родителям, живущим в обшарпанном трейлере, за что ее, вчерашнюю школьницу-отличницу, потом и кровью заработавшую стипендию, выперли из колледжа.
Конечно, она будет бешено защищаться, напирая на то, что большие города чудовищны и полны зверей в человеческом обличии, и что соседи по общежитию у нее были такие, что в их кругу невозможно было заниматься учебой, нужно было как-то выживать…
Поверят ей родители или нет – это уже совсем другой вопрос.
Ни бывшая студентка, ни солидный дядя в костюме от Gianfranco Ferre даже не представляют, насколько они близки к истине.
Правда, точнее было бы сравнивать город не с джунглями, а с саванной.
Почему?
Львы не живут в джунглях, а в Нью-Йорке уже почти столетие обитал прайд львов-оборотней.
Они прибыли в США в начале XX века с одной из волн иммигрантов, обосновались в Гринвич-Виллидже и зажили тихой жизнью, сохраняя дистанцию по отношению к людям.
Это было легко.
Покидая Западную Африку, сбегая от войны, которая пришла на их территорию (1), верльвы не забыли захватить с собой свои тотемы… Благодаря вырезанной из черного дерева львиной голове, которую новые американцы везли бережнее, чем все остальные сувениры с родины, и священному древу, которое из африканского саженца выросло уже здесь, в Нью-Йорке, люди-львы могли контролировать себя и в зверином обличье тоже, и луна не оказывала на них воздействия.
Были приняты новые законы – никогда не перекидываться в черте города, всегда удерживать зверя внутри, высвобождая только во время недолгих выездов в незаселенные районы Пенсильвании (раз в несколько месяцев, по особому разрешению вождя). Исключение было одно: принимать звериную форму члены племени могли в собственном доме, особенно в случае, если они добрались туда тяжелоранеными.
Легенды не врут: если оборотня ранить в человеческом облике, по возвращению в звериный рана исцеляется. Если она не смертельна, конечно.
Необходимость этих догм вождь племени понял не сразу, но после нескольких трагических инцидентов они были занесены в Великую львиную книгу, и к новым правилам добавился комментарий, касающийся строгого наказания для нарушивших запрет.
Оборотни ассимилировались и можно сказать, что влились в пеструю нью-йоркскую тусовку переселенцев со всего света.
Зарабатывать на жизнь они стали танцами, кручением пои и факелов на улицах (последним занялись только самые молодые – вертеть факелы не труднее, чем выполнять африканские упражнения с шестом, но крутить вокруг себя пламя для пожилых оборотней стало слишком тяжелым испытанием; трудно побороть инстинктивную неприязнь к огню) и постановочными поединками. После каждого такого в шляпе оказывалось баксов по пятьдесят – бросить монетку считали своим долгом почти все остановившиеся зеваки.
Имеющие талант к прикладному искусству делали на продажу кулоны, металлические браслеты и ловцов снов с африканскими мотивами.
В последние годы у племени появился и еще один источник доходов: желающие стали выращивать в специальных помещениях кроликов и домашнюю птицу и таким образом кормиться. Решились, правда, на это лишь самые дерзкие: большинство с презрением сказали, что предки это не одобрили бы, львы и фермерство несовместимы, и наотрез отказались от «позора».
А старейшины промышляли гаданиями, в основном для своих.
Правда, от просьб обитательниц Нью-Йорка предсказать им судьбу они тоже не отмахивались. Желающих было не так уж много.
Слишком уж обособленно жили люди-львы, простые обыватели улавливали в них что-то чуждое.
Они пытались делать вид, что полностью открыты для мира, но часть изготовленных ими амулетов, та, которая могла выдать людям их сущность, все равно оставалась внутри племени. На продажу шли лишь простые изделия, не самой тонкой работы и с примитивным рисунком…
Гадалки тоже не говорили пришлым девушкам всего. Духи природы дарили магам-оборотням способность видеть развилки судеб; дату смерти они тоже определить могли (хотя и с большим трудом: нью-йоркские металл и камень заглушали даже тот дар, который на Черном континенте был невероятно силен), но вслух говорили лишь о том, как сложится личная жизнь обратившейся к ним, выйдет ли она замуж и за кого.
Некоторых это устраивало, но многие хотели большего, с помощью добытых то там, то здесь крупиц информации догадываясь, что в одном из прилепившихся друг к другу старых домиков в богемном районе Большого Яблока они могут получить все ответы.
Кое-кто из этих любознательных был сейчас в числе детей племени.
Для этого имелись свои причины...
Нетрудно догадаться, что прироста численности естественным для оборотней путем – через передачу людям своей болезни – у верльвов почти не было. Молодые оборотни появлялись на свет от льва-отца и львицы-матери и с рождения учились жить со своей второй ипостасью.
Если единственная задача, которая стоит перед человеческими родителями, – сначала приучить ребенка к горшку, а потом объяснить ему, что нельзя разбрасывать всюду свои игрушки и капризничать в магазинах, клянча сладости, то у родителей-оборотней было куда больше проблем. Совсем маленьких львят, непроизвольно меняющих облик по нескольку раз в день, нельзя было выносить на улицу, приходилось беречь их от чужих глаз. С четырехлетними мороки тоже было много: на улицах Нью-Йорка хватает голубей и бродячих собак, так что родителям – членам клана приходилось туго, прежде чем дитя понимало, что бесхозные животные – вовсе не добыча…
Детей рождалось немного, так что девушки, приходившие в клан за новой жизнью и всерьез на это настроенные, получали то, чего желали. Справедливости ради стоит сказать, что перед тем, как необратимо изменять их из человека в оборотня, им давали время хорошенько обдумать свое решение.
Так клан, изначально на 80 процентов темнокожий (остальные 20 процентов – это были люди-львы, похожие в своем человеческом облике на арабов), стал светлеть, и во время ритуальных собраний в толпе появились молочно-белые и персиковые лица…
Агрессия по отношению к людям, нападения на них с целью обратить в себе подобных – все это случалось лишь в первые годы обитания прайда в Нью-Йорке. Рецидив был только один – в 1929 году, о котором в племени впоследствии вспоминать не любили…
Впрочем, если задуматься, ничего необычного в тогдашних нападениях не было, удивительно скорее то, что рано или поздно они прекратились.
В начале века львиная «семья» только пыталась привыкнуть к тесному городскому кварталу, который должен был стать для них родным.
Согласитесь, после того, как долгие годы вашим домом были почти бескрайние суданские саванны, где вы – полные хозяева, даже настоящие львы признают ваше превосходство, сложно осознать, что теперь вы должны склониться перед людьми.
Теми самыми, о чьем существовании прежде можно было не вспоминать месяцами, – в дикие дебри, обитель львов, редко совались и коренные жители, и колонизаторы.
Если кто из исконных африканцев и приходил, то лишь затем, чтобы поклониться «великим духам»…
Не вспоминать о людях сейчас, когда они в соседнем доме и, если вслушаться, можно услышать биение человеческого сердца, было невозможно.
А знаете, что еще было невозможно?
Не охотиться.
Как бы хорошо люди-львы ни контролировали себя после превращения, им трудно было заглушить память предков, твердившую о времени, когда каждая зебра, каждая антилопа были законной добычей для перекинувшегося оборотня…
Времени свободного бега, развевающейся на ветру гривы и мягко ступающих по песку львиных лап.
Теперь, в царстве асфальта, им было в этом полностью отказано.
Львиный вождь считал – это не слишком высокая цена за безопасность.
Слишком свежи в памяти были воспоминания о том, как люди в военных мундирах, пришедшие на территорию племени, жгли его народ огнем: кто-то из окрестной деревни сказал, что на этих львов не подействуют пули.
Как они пытались сражаться – и проиграли.
И как верльвам пришлось самим уничтожать своих мертвых, чтобы тела не попали в руки людей, и те не поняли, что после смерти звери возвращаются к человеческой форме…
Соблюдению режима секретности немного помогало то, что лев – не самое известное животное, которое может быть оборотнем. Да и нью-йоркцы слишком зациклены на волках и леопардах – первых после знаменитого «Лондонского оборотня», вторых после «Людей-кошек» с Макдауэллом и Кински.
Все легенды о львах-оборотнях остались в Африке, фильмов ужасов про них не снимали, и даже в городской фэнтези, ставшей популярной в конце XX века, верльвы почти не упоминались.
Тем не менее клану приходилось осторожничать.
Расслабиться можно было только на одну ночь в году. В Хэллоуин.
31 октября, когда сгущались сумерки, в Гринвич-Виллидже начинался парад.
Все его участники были в костюмах. Самых разных.
На какие только способна человеческая фантазия.
Затеряться среди множества зомби, затянутых в латекс чертенят (исключительно женского пола!), призраков в развевающихся балахонах, живых гамбургеров, мертвых невест и волков-оборотней в тяжелых меховых костюмах было легче легкого…
Львы ждали этой ночи целый год.
Вождь племени никогда не позволял им показываться среди людей в полностью зверином облике, но и того, что разрешено, было довольно.
Они изменялись частично – кто трансформировал руки в звериные лапы с когтями, кто делал глаза кошачьими, в таком виде выходили на парад и проходили весь путь по Шестой авеню, вздрагивая от восторга. Только сегодня они могли отпустить себя на волю, показать людям часть своего настоящего облика, и про них никто ничего не подумал бы плохого. Несколько раз им даже делали комплименты насчет «классных контактных линз» и спрашивали, в какой оптике они продаются.
Самым лучшим было то, что людям даже врать ничего не приходилось, можно было загадочно улыбнуться, проигнорировав вопрос, и пройти мимо.
В ночь Самайна не принято выдавать своих секретов…
Продолжение — в комментариях.