"Чтоб тебя, Диккенс!"

[spn-happilyeverafter]

Заявка №65 - "Рождественская история".

Название: Чтоб тебя, Диккенс!
Автор:  чух пернатый
Артер:  4ерти
Беты:  панда хель,  4ерти
Жанры: романс, флафф, сказка
Пейринг/Персонажи: J2, Сандра МакКой, Дэннил Харрис, Женевьев Кортез и др.
Рейтинг: PG-13
Размер: ~ 6’000 слов
Саммари: Все думали, что Дженсен и Джаред будут встречать Рождество со своими невестами или семьями. Но они решают остаться вдвоём и справить последний совместный праздник перед продажей дома в Ванкувере. А в Рождество, как известно, случаются чудеса.
Предупреждения: ООС, кроссовер.
Дисклеймер: Общая идея принадлежит Чарльзу Диккенсу, Джаред и Дженсен – друг другу, мои только компьютер и воспалённый мозг.
От автора: Большое спасибо организаторам за фест! Сказки - наше всё. А Happily ever after - пусть всегда будет так.
Так же огромное спасибо бетам и Lonely Heart за оказанную помощь.
А артера я отдельно чуть позже зацелую.

Официально о свадьбе Падалеки становится известно уже в декабре две тысячи девятого года. Семьи помолвленных познакомлены. Друзья оповещены. Члены съёмочной группы шипят, скрипят и пузырятся. Но все радостно поддерживают решение Джареда. Всё-таки пора. Парень взрослый, видный. Время остепениться. Это пойдёт на пользу сериалу.
Хотя, кажется, кое-кто считает совсем иначе. Этим кем-то является Крипке. С каждой новой серией он добавляет свою долю слэша в отношения братьев, вместе с изрядной долей ангста. Убивает всех женских персонажей, которые имеются в сериале. Наверное, он тихо помышляет убить и Сару Гэмбл. Ну а вдруг? Чем чёрт не шутит. А этот чёрт всё шутит и шутит, считая, что фансервис надо продолжать даже после того, как парни уже официально объявили о своих свадьбах, когда эти два оболтуса для огромного количества фанатов уже перестали быть парой, которой их считали большую часть съёмок «Сверхъестественного».
Но нет, есть ещё человек, который свадьбе Падалеки, кажется, не совсем рад. Но если Крипке активно это показывает, заставляя братьев творить всякое, то Дженсен продолжает искренне улыбаться Джареду, когда тот выкидывает свои обычные фокусы: шлёпает Дженсена по заднице, обнимает или повисает как на пальме. Всё это настолько вошло в привычку, что, кажется, если этого лишиться, то просто... ну, не то что незачем жить, но уж точно жизнь без этого станет не такой идиотски-безбашенной. Несмотря даже на то, какая у Дженсена работа и какие друзья, помимо Джареда. Но это всё-таки Падалеки. Его Падалеки! Но скоро он станет не его, и всё кардинально изменится. Потому что свадьбе быть. На самом деле он сам бы не мог сказать, что же его так привлекает в этом долговязом увальне. И в каком плане вообще привлекает. То ли его вечная жизнерадостная улыбка, которая заставляет улыбаться в ответ даже против воли. А, может, его ребячество: парню двадцать семь, а ведёт себя на семь с половиной. Или его огромное тело, которое, как повиснет на Дженсене, так у того дыхание спирает, и он забывает, что надо сказать. Наверное, чтобы Падалеки, придурок, слез с него. Но выходит только улыбнуться в ответ, похлопать по плечу и терпеть, пока эта большая обезьяна не сползёт на землю.
Что касается самого Падалеки, то он ведёт себя по-прежнему. Временами – душа компании, временами – донельзя серьёзный.
В Рождество случаются чудеса. Джаред и Дженсен надеются на свои чудеса, встречая этот праздник вместе. Конечно, все думали, что они будут встречать Рождество со своими невестами или семьями. Но они решают остаться вдвоём и справить последний совместный праздник перед продажей дома в Ванкувере.

Посреди гостиной стоит большая пушистая ёлка, украшенная лишь ангелом на макушке.
– Закупился подарками, чувак? – Падалеки врывается в дом и, спеша похвастаться, сваливает на диван рядом с Дженсеном два пакета со всякой снедью, купленной во время утренней пробежки. В одном пакете собраны вместе и ёлочные игрушки, и конфеты, и мармелад, и даже распечатанная шоколадка.
Дженсен скептически осматривает вывалившихся из упавшего пакета «Мишек Гамми» и переводит взгляд на Джареда.
Тот изображает в ответ фирменный Сэмов взгляд и пожимает плечами:
– А я виноват, что ты дрыхнешь до полудня?
«Дрыхнешь до полудня» звучит такой издёвкой, что Дженсен едва сдерживается, чтобы не рявкнуть что-то недовольное Джареду, поскольку, хоть у них и хиатус, свободного времени бывает совсем немного. И они точно не могут позволить себе такую роскошь, как спать до полудня, как заявил Падалеки. Он с самого пробуждения бодр и весел, и точно светится изнутри. Дух Рождества на него, что ли, так действует? Как веселящий газ. Джаред едва не прыгает по гостиной, радостно вопя рождественские песенки.
– Мог бы разбудить, – вздыхает Дженсен, выуживая из пакета подтаявший шоколад и измазанную им ёлочную игрушку. Бросает шарик Джареду. Тот рефлекторно ловит игрушку, что приводит к испачканным в шоколаде пальцам, довольному смешку Дженсена и удивлённой физиономии не до конца понявшего, что происходит, Джареда.
– Когда я тебя в последний раз разбудил, ты мне чуть не заехал пяткой в нос и пригрозил оторвать яйца, – Падачудо грохается рядом и притягивает Дженсена к себе за плечи.
Эклза пробирает дрожь, которая появляется всякий раз, когда Джаред его обнимает, висит на нём или тянется целоваться на камеру. Дженсен отрывисто вздыхает, но только улыбается сияющему Падалеки и расслабляется под его рукой.
– Последнее Рождество здесь, – хрипит Дженсен. В его голосе явственно слышится грусть.
Падалеки кивает.
– Зато представь, следующие праздники будем справлять все вместе. Я, ты, Джен, Дэнни.
– Ага, Джен и Дэнни напьются, подерутся...
– Бухой Крис заснимет это на камеру...
– Стив выложит это на ютуб...
– Клифф это пропиарит...
– И...
– И?
– И что?
– Без понятия, – фыркает, наконец, Джаред и отстраняется от Дженсена, хотя, если честно, ему ужасно не хочется друга отпускать.
Джаред тычется носом в макушку Дженсена и думает, что Дженсен такой по-домашнему родной, близкий и тёплый, как плед в плохую погоду. Да, именно плед, согревающий при любых невзгодах. Вот только скоро Джареда будет греть другой плед. И у Дженсена тоже будет свой собственный.
Джаред мысленно сплёвывает и достаёт из пакета ещё два ёлочных шарика. Разумеется, их он в шоколаде не пачкает, поскольку уже благополучно вытер пальцы о Дженсенову рубашку.
– Ну что, давай наряжать? А то так и простоит до Рождества голая, – Джаред поднимается с дивана и, не глядя на друга, подходит к дереву.

К вечеру ёлка стоит наряженная. Омела над дверьми наклеена. Носки развешаны – и над камином, и для просушки на батарее в ванной. Подарки разложены. Пицца и пиво заказаны.
Ребята сидят в гостиной на диване и смотрят на ёлку, попивая гоголь-моголь. Джаред шутит и травит байки, Дженсен его внимательно слушает.
В радиоприёмнике времён всемирного потопа, который они предпочли телевизору, мелодично и радостно шуршит «We Wish You a Merry Christmas». Ничто не предвещает апокалипсиса… пока не приезжает пицца.
Джаред идёт к двери, открывает её и застывает столбом, глядя на разносчика пиццы. На пороге стоит маленькая симпатичная брюнетка, едва достающая макушкой в кепке до массивных плеч Джареда. Когда девушка поднимает голову, Падалеки отступает назад, ошалело и совершенно неприлично пялясь на посыльного.
– Э-э-э... – это самое цензурное, что крутится в голове Джареда с того момента, как он видит свою бывшую невесту в костюме разносчика пиццы с этой самой пиццей в руках, на пороге их с Дженсеном дома.
Сандра ласково улыбается, демонстрируя дорогую работу стоматолога, и, подмигнув очумевшему Джареду, чуть опускает голову набок.
– Привет! И тебя с Рождеством. Да, как видишь, я тоже очень рада тебя видеть! Не пригласишь войти? – Сэнди широко улыбается, в то время как Джаред всё ещё недоумённо пялится на неё, до последнего не веря своим глазам. Вообще-то, честно говоря, приглашать он её не то чтобы не хочет, но этим вечером она явно не числится в списке. Потому что в списке только он и Дженсен, который... Который всё ещё ждёт его и пиццу. А пицца у Сандры.
– Д-да, проходи, – Джаред закрывает дверь и кивает в сторону гостиной, где почему-то очень тихо. Не слышно ни шороха старого приёмника, ни «биополя» от включенных гирлянд, ни Дженсена. Нет, Дженсен вовсе не был громким, но таким тихим он тоже не был, поэтому это настораживает. Он поворачивается обратно к Сэнди, но упирается взглядом в дверь. Девушки рядом нет.
Падалеки пару раз моргает, прежде чем пройти в гостиную. Сандра уже там, причём одета она не в костюм разносчика пиццы, а в смешное зелёное трико, полосатые бело-красные гольфы и зелёный колпак с колокольчиком на макушке. Она сидит у ёлки и рассматривает подарки. Дженсена нигде не видно, и Джаред наконец понимает всю шутку.
– Яа-а-асно, – тянет он с улыбкой. – Я отрубился. Знал же, что нельзя доверять Джэклзу готовить гоголь. Он туда, как обычно, что-то подсыпал. Ладно, раньше это была невинная соль, а теперь? – Джаред присаживается на край дивана и смотрит на рождественского эльфа у ёлки.
Эльф, то есть Сандра, поднимает голову от подарков и скептически глядит на Джареда.
– Ты собираешься дарить ему трусы-слонёнка? Как оригинально, – она поднимается с пола и упирает руки в бока, в упор глядя на Джареда. Тот теряется.
– Ты рылась в подарках, но как? Они ведь запечатанные... – удостоверившись, что подарки действительно по-прежнему запечатаны, он машет рукой. – Ну да, и что?
– Это пошло, Джей.
– Это смешно.
И это правда. Потому что, ну кто как не Дженсен оценит такую шутку, как пошлые розовые трусы с мордой слоника и карманом-хоботом для члена? Нет, может, кто-то и оценит, но не посмотрит в ответ так, как Дженсен. Он умеет смотреть так, что Джаред чувствует одновременно смущение, удовольствие и необузданную радость. Только Дженсен умеет смотреть этим самым взглядом «мой любимый придурок», от которого Джареду хочется не злиться, а только улыбаться, зная, что друг не сердится – просто не может по-другому выразить свои эмоции.
– Пф. Кстати, не обольщайся. Я тебе не снюсь, – вклинивается в его мысли Сандра.
Джаред смотрит на неё, будто только что увидел, и опускает глаза почти смущённо.
– Или ты так жаждешь видеть меня в своих эротических снах? М-м? – мгновение спустя Сандра из смешного эльфовского костюмчика переоблачается в короткую латексную красную юбку, которая больше похожа на пояс, чёрный лиф из того же материала и длинные кружевные чулки. Джаред сглатывает, оглядывая этот наряд. – Я пришла тебя наставить на путь истинный.
– Ага. А я чеширский кот, – кивает Джаред, скрещивая руки на груди и задавая себе цель не поддаваться на эту провокацию.
– Может, когда-нибудь. Ладно, слушай сюда. У меня мало времени. Это нечестно, что нам выделяют так мало времени, но увы. К тебе придут три призрака, включая меня. Призрак прошлого, настоящего и будущего.
– Э-э-э, нет, постой. Я не скряга. И я вёл себя в этом году хорошо.
– Не перебивай. Нам каждому дано по несколько минут. И чем больше ты будешь молчать, смотреть и слушать, тем лучше для тебя. Усвоил?
– Ну, давай, прокати меня по моему сну, – со смешком соглашается Джаред, откинувшись на спинку дивана. Сэнди кивает и улыбается. Джаред сощуривается. – Ты, я так понимаю, призрак прошлого?
– Сам догадался?
Джаред лишь фыркает, а потом Сандра без предупреждения прыгает ему на колени и обвивает руками шею. Он только и успевает, что рефлекторно обхватить девушку за талию и зажмуриться. А когда открывает глаза, то обнаруживает себя сидящим на том же самом диване, только уже не в гостиной своего дома, а на съёмочной площадке. Сэнди стоит рядом, отряхивая от невидимой пыли чёрные деловые брюки. Джаред поднимается с дивана и неудачно шлёпается с высоты полуметра.
– Прости. Парковку я ещё не освоила.
Что самое странное, Джаред чувствует боль в ушибленном колене. Обычно во сне можно делать, что угодно и как угодно, и боли не будет, хоть режь себя тупой ложкой без наркоза. А тут... Он хмурится, но не высказывает свои опасения вслух. Просто поднимается на ноги.
– Где мы?
– А разве не видно?
– Видно. А когда мы?
– А вот это уже более верный вопрос, – Сэнди протягивает ему руку ладошкой вверх и кивает куда-то. Только сейчас Джаред замечает, что площадка не пустая. Реквизит на местах, люди снуют, и вон там... Это же они с Дженсеном! Снимают сцену драки из первой серии.
– Нас не видят?
– Естественно, нас не видят! Ещё бы нас видели. Я как-то показала клиента прошлому. Так меня чуть не уволили и не лишили лицензии.
– Так постой, ты не...
– Ну, разумеется, нет! Я же призрак. И у меня много клиентов – таких, как ты. Но сейчас я Сэнди. Уж поверь, ты бы не хотел видеть мой настоящий облик. Так уж случилось, что вид у меня не очень респектабельный.
– Ну и что ты мне хотела показать? – Джаред уже делает пару шагов в сторону Эклза и себя прошлого.
Сэнди удерживает его за руку и юрко подпрыгивает к нему.
– Подожди... – они медленно подходят к месту съёмок и смотрят на клубок из рук и ног борющихся Джареда и Дженсена. Тут они запарывают кадр. Оператор кричит «стоп!» и Джаред, уложивший Дженсена на лопатки, смеётся, утыкаясь товарищу носом в шею. И лежит так, пока Эклз, тоже смеясь, не спихивает тушу с себя.
– Как давно, Джей? – с усмешкой спрашивает Сандра, пихая Джареда локтем в бок. Тот только недоумённо поднимает брови.
«Что?» – хочет он спросить, но вместо этого тупо переводит взгляд с девушки на себя и Дженсена. Призрак хмыкает и уводит Джареда к ближайшей двери. Как только Падалеки переступает порог, ему в глаза бьёт яркий свет софитов, а по ушам – галдёж и визги кучи фанаток в зале. Он снова видит себя и Дженсена. По обе стороны от них сидят Эрик, Роберт, Ким... Это «Paley festival» в 2006 году. Джаред смотрит на Дженсенову коленку, по которой прошлый он только что похлопал ладонью.
Сэнди, в отличие от Джареда, который хочет подольше задержаться и поглядеть на прошлое со стороны, не останавливаясь, шагает к другой части зала и новой двери. Джаред ещё успевает поймать момент, где прошлый он потянулся к Дженсену за поцелуем, а тот отрицательно помотал головой и указал на камеры.
– Как давно ты его хочешь? – спрашивает МаКой, заведя Джареда в пустой кинозал, где на экране мелькают кадры с конвентов и их совместные фотосъёмки. – Как вы друг на друга смотрите! Век бы любовалась!
– Но мы же тогда были с тобой!
– Ага. Верно. Но светился, как урана объевшийся, ты рядом с ним, – радостно сообщает призрак и усаживается в кресло, беря с соседнего большое ведро попкорна.
Экранный Джаред как раз вешается на Дженсена как обезьяна на пальму. А два кадра спустя – тянется целоваться. Ещё несколько кадров того, как они друг на друга смотрят, и снова видео, на котором они запарывают кадр за кадром и признаются друг другу в любви.
– Но я не понимаю, что ты этим хочешь мне сказать?
Джаред получает воздушным зерном в лоб и переводит взгляд обратно на экран. На этот раз там мелькают кадры, которые никогда не появлялись даже в сети, да и, впрочем, никто и никогда их не снимал. Эдакое «домашнее видео». Где они с Дженсеном выгуливают собак, ужинают дома или надираются в выходные до невменяемого состояния. Как встречают Рождество среди друзей или летят на очередной конвент.
Если бы не слова Сэнди, он бы и не заметил, наверное, что в повседневной жизни Дженсен светится точно так же, как и на глазах у фанатов, при «гнёте фансервиса», и его лицо всегда озаряется улыбкой при взгляде на Джареда. То есть, Джаред и так наслаждается некоторыми взглядами Дженсена – но только теми, которые замечает. На которые может ответить. Но он и подумать не мог…
– Тебе хорошо с ним, – Сандра пожимает плечами.
– Он мой друг, – повторяет он жест призрака.
– Ага. Он тебе в мокрых снах такой друг... в хорошем смысле слова.
– Что ты?..
– А то, что... упс! – слышится бой курантов. Сэнди подрывается с кресла и, быстро отряхнув руки о бока белого, пушистого, похожего на свадебное, платья, хлопает Джареда по плечу.
– Моё время истекло. Нет, ну это ни в какие рамки не лезет! Я требую продолжения банкета и продления эфира! Я говорила, что нам дают очень мало.
– Но...
– Подумай об этом, – кивнув на экран, Сандра, как и при встрече, лукаво улыбается и подмигивет. А затем исчезает.
Джареду кажется, что он не успел и моргнуть, как очнулся в собственной прихожей у входной двери, из-за которой слышатся два гудка клаксона и звук удаляющегося мопеда. В руках Джаред держит три пиццы.
Он в недоумении, но у него занимает какие-то секунды, пока он возвращает мысли на место. И вскоре он, тряхнув головой, решает, что, наверное, гоголь-моголь просто ударил в голову.
Джаред поворачивается к гостиной и кричит:
– Дженс?
– И нахрена так орать? Ты к двери на черепахах ехал, что ли? И попутно их раздавил? Тащи уже сюда пиццу. Жрать хочу.
Джаред быстро срывается с места и влетает в гостиную. Пицца опасно балансирует на раскрытой джаредовской ладони, он бросает коробки на колени Дженсену и усаживается рядом.
– Ты не поверишь, какой глюк я только что поймал! Ты что в коктейль подмешал?
– Яйца? Виски? Сахар? – Дженсен недоумённо смотрит на Падалеки. – И что ты там словил?
– Забей. Отключился, наверное... – уклончиво отвечает Джаред, глядя на Дженсена едва ли не в упор. Он хочет рассмотреть тот особенный блеск в глазах. И он его видит. Или ему хочется в это верить.

Следующие полчаса проходят гладко... Не считая того, что Джаред вечно оглядывается по сторонам и иногда даже хлопает себя по щекам, чтобы не дай бог не уснуть и не поймать следующий глюк. Он помнит насчёт трёх призраков. Но всё же умом он понимает, что это бред. Поэтому вскоре расслабляется и забывает об этом. «Вскоре», правда, наступает только спустя полчаса. Но это не столь важно, как душевное спокойствие.
Они с Дженсеном сидят всё на том же пресловутом диване, едят пиццу и смотрят шоу Эдди Иззарда по ящику. Пиво привезли сразу за пиццей, и потому оно охлаждается в холодильнике уже около двадцати минут.
– Глянь, что я взял в прокате, – Дженсен достаёт из щели между подушкой и подлокотником дивана коробочку с DVD диском.
Выражение лица Джареда ярко отображает огромное удивление. Можно даже сказать, что глаза у него становятся размером с блюдца.
Всё бы ничего. Всё на самом деле отлично. Просто Эклз предлагает посмотреть вышедший в прошлом месяце мультфильм «A Christmas Carol» с Джимом Керри. Джареду, как только удаётся, набирает в лёгкие воздуха и курлыкает, выдыхая. Потому что слов не находит.
А потом, спустя полминуты, после недоумённого и очень удивлённого взгляда Дженсена, выдаёт, наконец:
– Так вот откуда ноги растут! Ну, Диккенс, чтоб тебя!
– Это на твою большую тушу так два стакана гоголя повлияло? Или ты втихаря от меня хлещешь что?
Джаред только отмахивается, сгребает Дженсена в охапку и костяшками пальцев треплет того по макушке. Эклз рычит и отпихивает Джареда от себя. Кажется, Дженсен уже собирается выдать злую тираду относительно его поведения, но Джаред так старательно улыбается, что тот расслабляется и тоже фыркает, тут же ощутимо смягчаясь.
– Пойду принесу пиво! – радостно заявляет Джаред и мчится на кухню, напевая оду наряженной ёлке.
Выуживая из холодильника бутылки, Джаред кричит:
– Дженс, тебе сколько? – в этот момент он бросает взгляд на раковину и... – Твою ж мать!
Одна бутылка поймана в полёте, вторая, увы, встречается с полом с характерным звяканьем.
– Аккуратней! Хотя чего это я. Прибираться-то всё равно тебе.
– Я схожу с ума? – Джаред смотрит на рыжеволосую девушку перед собой и обнимает бутылку пива, как будто она – единственная спасительная ниточка для возвращения в реальный мир.
– Тебя предупреждали, что нас будет трое, – пожимает плечами призрак и скрещивает руки на груди.
– Но почему ты?
– А ты кого ждал? Памелу Андерсон? – Дэннил вздёргивает брови.
Джаред мотает головой и только крепче прижимает к себе бутылку.
– Ясно. Кого угодно, только не меня. Подумаешь! Велика беда. Но придётся тебе терпеть меня. И я тебе даже не сочувствую, заметь. Пойдём.
Она отходит от раковины и, вцепившись наманикюренными ногтями в джаредов локоть, ведёт его в комнату. Дженсен никуда не исчез, как в случае с Сэнди. Он продолжает сидеть на диване, слушать Иззарда по ящику и вертеть в руке коробочку с фильмом. На вошедших он не обращает внимания, будто их вообще здесь нет.
– И? – робко интересуется Джаред. Он решает, что если будет меньше привлекать к себе внимания, то ему меньше будут ездить по мозгам и, соответственно, он чуть меньше будет сходить с ума от собственных глюков. Очень качественных, к слову. Самое обидное то, что он не спит. Ну, то есть, он прекрасно чувствует хватку Харрис у себя на локте, холод бутылки, которую прижимает к груди, и даже прикушенный язык – как доказательство того, что он не в дрёме. Впрочем, может, это гоголь-моголь во всём виноват?
– Что «и»? Смотри! – почти рявкает Дэннил, тоже глядя на Дженсена. У того поёт телефон. На дисплее высвечивается «Дэнни.
Эклз нажимает на кнопку «принять» и прикладывает телефон к уху.
– Вот! Это я ему звоню! – каким-то победным тоном заявляет призрак.
– Я догадался! – передразнивает её Джаред, неотрывно глядя на Дженсена. Он ни разу не был против разговоров Дженсена с его невестой. Да какое он вообще имел право? Но неприятное чувство, вызванное тем, что тот вот так радостно поздравляет Дэннил с Рождеством, когда с ним, Джаредом, он как-то весь вечер сдержанно себя ведёт, подкрадывается внезапно и застревает где-то между рёбрами. Джареду становится обидно. Он всячески пытается растормошить Дженсена, а выходит, что тому скучно, что ли?
Дженсен смеётся в трубку и кивает чему-то, что говорит Дэннил. Призрак рядом с Джаредом тоже довольно ухмыляется и едва ли не хищно облизывается, явно наслаждаясь видом их обоих. Дженсен договаривает с телефонной Дэннил и кладёт трубку. Он не подгоняет Джареда с кухни. Просто подходит к DVD проигрывателю и вставляет диск.
– Думаешь, почему он такой? – спрашивает у Джареда призрак. Падалеки только пожимает плечами.
Харрис фыркает и тыкает пальцем в сторону Дженсена, который то и дело поглядывает на кухню. И когда понимает, что Джаред опять застрял там с пивом, вздыхает и смотрит на подарки под ёлкой.
– Хочешь посмотреть подарки? – подначивает Харрис.
Джаред невольно хмыкает. Призракам там мёдом намазано, что ли?
– Нельзя. Рождество только завтра.
– Но тебе же интересно, что подарит Дженсен.
– Да. Но Рождество...
– Да плюнь ты на это! – Дэннил уже подпрыгивает к коробкам и берёт одну из самых объёмных. Глядит «сквозь» неё, чуть трясёт.
Посмотрев на Джареда большими глазами, Дэннил восклицает:
– Щенок!
– Что? – теряется Джаред и делает шаг к девушке. Та только хмыкает в ответ.
– Расслабься. Твоим пёсикам никто конкуренции не составит. Это «Sega». Бред какой. Мужики – те же дети...
– Но ведь это... чёрт!
– Да, да, да, это так напоминает детство! Давай, ты можешь расплакаться на моей груди. Хотя нет. Моя грудь предназначена Дженсену, – призрак усмехается, явно довольная реакцией Джареда на своё заявление. – Посему пойдём, милый друг, посмотрим, как это Рождество справляют ваши друзья. Девушка берёт Джареда за запястье и тянет к себе.
Они мгновенно оказываются в доме родителей Падалеки. Те сидят за праздничным столом, разговаривают, шутят и смеются. Джаред прикусывает губу, чувствуя себя немножечко, совсем капельку виноватым. Чувство вины становится сильнее, когда мама немного печально говорит:
– Жаль, Джаред не с нами.
– Успокойся, мам. Он в надёжных руках, – радостно отвечает на это Мэг.
Джефф, сидящий напротив, фыркает в бокал с вином и кивает.
– Да, Дженсен замечательный. Они с Джеем так близки... Как братья, даже в жизни! – соглашается с дочерью Шерон.
– Ой, ой, какая ты, мать, наивная... – ехидно говорит призрак, обходя стол и стаскивая с блюда кусок белого мяса в ананасах. – Знала бы ты, что твой сынуля думает о своём «брате»...
– Да что ты... – Джаред пытается возмутиться, но Дэннил щёлкает пальцами, и они снова перемещаются в другое место.
– А Джеи-то вместе Рождество справляют. Небось, Джаред наконец задумал что-то.
Крис довольно ковыряет кусок пиццы вилкой, якобы стараясь есть её интеллигентно, хотя он прекрасно знает, что это неправильно. Впрочем, сидящего рядом Стива это ничуть не смущает. Карлсон наигрывает какую-то незамысловатую мелодию на гитаре, то и дело поднимая взгляд на друга.
– Пиццу, птицу и женщину надо брать руками! – поучительно говорит Стив и, отложив гитару в сторону, демонстрирует, как правильно надо есть пиццу.
Кейн ржёт и добавляет свои пять копеек:
– И Эклза.
– Что Эклза?
– Руками брать Эклза, дурень! Надеюсь, Падалеки там знает, что делает, раз остаётся один на один с Джэклзом в последнее холостое Рождество. Потому что если он так и будет продолжать ходить вокруг да около под вывеской «мы друзья, но я на него втихаря дрочу», Дженс вообще с катушек съедет.
– Да с чего ты взял вообще, что у них что-то там...
– Да потому что это у них на лбах написано! Как и у тебя, впрочем.
Кристиан играет бровями, бросив на Стива лукавый взгляд. Карлсон кидает в Кейна оливкой, чтоб не выпендривался.
Дэннил смотрит на Джареда, который неотрывно следит за шутливой перепалкой друзей. И переваривает услышанное.
– Посмотрим, чем занимается Чад?
Джаред всё ещё не может прийти в себя. На лбу у него написано что? Да бред какой-то! Ну да, Дженсен потрясающий парень. Его друг. Его самый лучший, близкий друг, его, чёрт возьми, плед! И, ну было пару раз по пьяни, когда он, лёжа под одеялом, двигая рукой по члену, представлял не роскошные формы какой-нибудь мулатки модели, а губы и глаза Эклза. Представлял, какие у него глаза в момент оргазма или какая у него аппетитная задница. Но это же ничего не значит! Он помолвлен. Эклз помолвлен. Они оба натуральные мужики и...
– Эй! – Джаред переводит взгляд на Дэннил, которая утверждает, что уже две минуты пытается его дозваться. – Как насчёт Чада?
– Чад? Нет. Я боюсь представить, что он там думает вслух.
– Правильно делаешь, – Дэннил кивает. – Тогда пойдём...
– О нет! – Джаред прижимает к себе бутылку, которую до сих пор держит в руках, так крепко, что кажется странным, как она ещё не лопнула от такого давления.
Они с призраком оказываются в доме Женевьев. Однако в комнате нет никакого праздничного стола. Семья сидит по периметру гостиной и смотрит телевизор. Женевьев у самой ёлки рядом с младшим братом. Они разглядывают семейный альбом и о чём-то шепчутся вполголоса.
– Бедная девочка... – Дэннил изображает грусть и смахивает тыльной стороной ладони несуществующую слезу. – Она ведь догадывается!
– О чём, чёрт тебя возьми? – Джаред всё ещё пытается играть дурачка, но в ушах настойчиво бьются фразы «на лбу написано» и «Эклза надо брать руками».
– Да-а-а, Падалеки. Я догадывалась, что ты толстокожий придурок, но не до такой же степени, ей богу!
Миссис Кортез спрашивает у дочери, как дела у её жениха. Та увлечённо рассказывает про Джареда, про Дженсена, про их идею отмечать Рождество вместе. Причём радостные нотки в голосе не поддельны. И свет в глазах искренний.
Дэннил цокает языком и качает головой.
– Мда. Кажется, вы все тут заодно. Тоже мне, собралась семейка придурков. Хотя, надо отдать Жен должное. Святая женщина! Выходить замуж, зная, что её будущий супруг сохнет по лучшему другу! – призрак снова хватает Джареда за локоть и перемещает обратно домой.
Как раз в этот момент бьют те же куранты.
– Ну, слава богу. Всё. Адьё! Увидимся на свадьбе... или не увидимся. Там посмотрим.
С этими словами девушка исчезает.
На этот раз Дженсен его всё-таки не дожидается и идёт за ним.
Обнаружив Падалеки, стоящего посреди кухни и обнимающего бутылку с пивом, он удивлённо поднимает брови.
– Джей, я, конечно, понимаю, что алкоголь и всё такое. И я знаю, как ты любишь пиво. Но, чувак, обниматься с бутылкой? Я гораздо теплее! – Дженсен хмыкает, соображая, что сморозил. Причём понимает он это, только когда видит расширившиеся глаза Падалеки.
– Я тут ещё одну разбил, – Джаред облизывает губы и осматривается по сторонам. Не обнаружив осколков и разлитого пива, он удивлённо глядит на стол, где красуется целая и невредимая бутылка.
– Та-а-ак. Ты, кажется, и правда глюки ловишь весь вечер. Может, спать, чувак? А ночью придёт Санта... заберёт все наши подарки и свалит...
– Нет... нет, всё нормально. Пойдём в гостиную, – Джаред проходит к двери мимо Дженсена. В проёме они сталкиваются плечами. И, естественно, застревают.
Джаред отступает на шаг назад и улыбается, пропуская Эклза со словами «дамы вперёд».
Как же ему хочется-таки обнять тёплого Дженсена и прижать к себе так же, как он прижимает эту холодную бездушную бутылку.

Радио что-то булькает в своём уголочке, стараясь перешуметь телевизор, по которому уже полчаса по всем каналам крутят прошлогодние беспонтовые клипы. Пиво заканчивается. Пицца съедена, и только огрызки корочек валяются в жирных коробках. А остатки гоголь-моголя честно расплёсканы по полу непоседливыми собаками. Мармеладки, тянучки и прочие сладости забыты.
Джаред и Дженсен же, сидя на диване плечом к плечу, смотрят друг на друга и молча улыбаются. Ну, на самом деле улыбаются они скорее пьяно, чем просто молча, но сам факт.
– Хочешь, откроем подарки? – неожиданно подаёт голос Дженсен. Джаред аж дёргается. Он, кажется, слишком углубился в свои мысли относительно того, какой сегодня странный вечер, раз ему мерещатся всякие девушки, и какой перед ним шикарный Дженсен, которого хочется прижать к себе и не отпускать, пока не наступит Рождество. Или вообще не отпускать. Так было бы даже лучше. Но вместо этого Дженсен портит шикарный момент, предложив шикарную идею.
– Ты что?! До Рождества ещё полчаса! – всё, что может Джаред, это праведно возмутиться халатным отношением Эклза к традициям праздника и «шикарному моменту».
Приходит очередь Дженсена удивлённо, пусть и слегка косо, смотреть на Джареда.
– А у тебя есть идеи?
«Ага! – хочет ответить он. – Повалить тебя на спину, вдавить в диван и поцеловать! Почему мне хочется тебя поцеловать?».
– Скрэббл? – вместо этого робко предлагает Джаред, пожимая плечами.
Дженсен кивает.
И Джаред, воодушевлённый согласием, уже намного более уверенно продолжает:
– Только в этот раз можно будет туда запихивать матерные слова! А то ты снова выиграешь.
– Если ты будешь писать матерные слова, то доска будет похожа на пособие по изучению нецензурщины, и ты обязательно победишь.
Дженсен фыркает.
– Учись проигрывать, принцесса! – Джаред поднимается с дивана и опасно покачивается. Но он удерживается на ногах и гордо шествует мимо ёлки к шкафу с игрой.
Падастрофа не был бы им, если бы всё прошло гладко. И если бы гладко прошёл он сам. Но нет. Он умудряется зацепиться ногой за гирлянду и потянуть за собой дерево. Разворачивается, ловя колючую красавицу, которая уже вознамеривается повалиться на Джареда. Он колется, отпускает ёлку, изворачивается, чтобы ступить от неё, но нога, запутанная в гирлянде, не даёт этого сделать в полной мере.
Дженсен же, рванувший спасать своего неудачливого Йети из лап страшной ёлки, только усугубляет положение: случайно подпинывает один из подарков под ноги Джареду. Тот спотыкается о коробку и всё-таки валится на пол. Дерево летит на него.
Дженсен замирает посреди комнаты, расставив руки в стороны. На лице выражение, ярко описывающее фразу: «Упс!».

Джареду снится Рождество. И Дженсен в смешном зелёном колпаке. И старый мужик, который изображает скрягу Скруджа. Ещё ему снится Сандра, объедающаяся пиццей, и Дэннил, кидающая на пол бутылки пива из холодильника. И снова Дженсен, который, вооружившись ёлкой, гонится за собаками, которые отобрали у него подарок – трусы в виде морды розового слона.
А когда Джаред решает, что он уже проснулся, то ему мерещится Женевьев, сидящая над ним и светящаяся, будто ангел. Нимба, конечно, не наблюдается. Но вот ореол над головой точно присутствует. Джареда даже во сне ослепляет на мгновение, и ему приходится зажмуриться. Он чувствует резкую боль в висках и тихо стонет. Следующее, что он ощущает – это холод мокрого полотенца, которое Женевьев прикладывает к его лбу.
– Дженс вызвал тебя, что ли? – интересуется Джаред, попытавшись сесть. Но Женевьев не даёт ему это сделать. Она кладёт руку ему на плечо и надавливает. Джаред слегка удивляется силе невесты, но молчит, списывая всё на плохое самочувствие и заалкоголенность организма.
Женевьев отрицательно качает головой в ответ на вопрос Джареда и прикладывает указательный палец к его губам, пресекая следующие слова. Падалеки вздыхает и откидывается на подлокотник дивана, глядя в потолок.
– Где Дженс?
– К тебе будущая жена пришла, а тебя интересует только, где Дженс? – насмешливо интересуется Женевьев.
Джаред переводит на неё взгляд и пожимает плечами. Женевьев только разводит руками и оглядывается:
– Позавчера.
– Э?
– Дженсен в позавчера, – снова усмехается Кортез, поднимаясь с дивана.
До Джареда начинает доходить. Он снова жмурится и тихо скулит.
Ничего не закончилось. А очень даже наоборот. Становится только...
– Чудесатее и чудесатее, да? – Женевьев встаёт рядом с целой и невредимой ёлкой и проводит пальцами над иголками. – Красивая. Вы её долго вчера восстанавливали, когда ты пришёл в себя.
– Что ты мне покажешь? – вкрадчиво интересуется Джаред, прикусывая губу и усаживаясь на диване.
– То же, что и все, – просто отвечает призрак и делает шаг к дивану.
Это-то и есть самое странное. Нет, не перемещения призрака, разумеется, а то, о чём она собиралась поведать и что показать. Её миссия, проще говоря.
Джаред трогает лоб и трёт глаза, надеясь, что видение испарится. Но, увы, пьяный глюк – пусть и третий за вечер, пора привыкнуть – никак не хочет исчезать.
Женевьев всё так же стоит около дивана и смотрит на Джареда сверху вниз с лёгкой усмешкой, затаившейся в уголках губ.
– Но разве ты не должна, не знаю... – Джаред и сам толком не соображает, что он хочет сказать этим неуверенным лепетанием. Но Женевьев всё понимает с полуслова. Она снова тепло улыбается и берёт Джареда за руку, легко поглаживая тыльную сторону ладони.
– Пойми, я, – призрак запинается, но тут же продолжает, – Женевьев понимает, что ничего не изменится. Вы всё равно женитесь. И когда-нибудь закончится сериал. Но в твоих силах, чтобы не было вот так...
Призрак показывает в сторону окна. Джаред оборачивается и видит там, словно на экране, себя самого на съёмках какого-то остросюжетного дорогого боевика или ужастика. Одного, без Дженсена. В другом окне, куда указывает Женевьев, Джаред замечает Эклза. Тот так же занят своими съёмками, режиссированием, как давно мечтал. Неясно, что этим хочет сказать призрак, потому что Джареду кажется, что его мечты и мечты Дженсена сбылись. Они добились того, чего хотели, и то, что они работают порознь – неудивительно. Не вечно же им сниматься в «Сверхъестественном».
И тут Джареда колет в грудь осознание того, что они уже давно не рядом. Там, в будущем. Если и созваниваются или переписываются, то это в основном ничего не значащие фразы и слова. Они не видятся по праздникам. Поздравляют друг друга с днём рождения и Рождеством, но лишь по телефону. Даже глупые открытки не шлют. Давно не зависают вместе в каком-нибудь баре или дома у друзей. Не играют в приставки до потери чувствительности подушечек пальцев. Не напиваются до откровенных разговоров при свете одного только экранчика пиликающего мобильного. Не обнимаются. Не смотрят друг на друга так самозабвенно, как сейчас.
Вместе с этим на Джареда обрушивается щемящее, болезненное чувство, что он скучает. Заранее скучает по Дженсену. Он смотрит на него, такого далёкого и недоступного сейчас. Там, на экране, в будущем. Это уже не тот Дженсен, которого он знает. Не тот, которого можно – нужно! – прижать к себе и пообещать, пусть даже тот будет против, никогда не отпускать. Сказать, что был дураком. Сказать, что хочет всегда быть рядом. Взять обещание, что между ними ничего не изменится.
Как будто для того, чтобы ещё сильнее уколоть Джареда, «картинка» в окне сменяется на семейный ужин Эклзов. Джаред поджимает губы, глядя на то, как Дэннил – видимо, это какой-то особенный вечер – вручает Дженсену подарок. В коробке не то кружка, не то стакан. Зачем Дженсену ещё один стакан? Даже если с его собственной подписью?
Дженсен тепло улыбается жене и целомудренно целует в щёку. Джаред замечает взгляд, который Эклз бросает на супругу. В нём нет той нежной и щемящей сердце ласки, от которой самому Джареду всегда хотелось пуститься в пляс.
Женевьев крепче сжимает руку Джареда и «отключает» окно с Дженсеном. Джаред переводит взгляд на «их» окно и тяжело вздыхает. Они прекрасно проводят время с Женевьев, несомненно. Но это всё равно не то. При ней он не может отрыгнуть или испортить воздух. Даже если и может, она не будет, как Дженсен над этим смеяться. Посмотрит укоризненно, скорее всего. С ней он вынужден вести себя совершенно по-другому. Даже несмотря на то, что они друзья.
Джаред не замечает, что сам крепко сжимает руку призрака. Он зажмуривается, отворачиваясь от окон, и мотает головой.
– Хватит. Ну хватит уже, – просит он.
Женевьев слушается и «отключает» второе окно тоже.
Они молчат какое-то время. Джаред всё ещё чувствует тоску и щемящую ревность, обиду и грусть, сжимающие грудь. Женевьев тепло смотрит на него и спокойно поглаживает по руке.
– Зачем? Ну зачем всё так портить? – не выдерживает в конце концов Джаред.
Женевьев только улыбается в ответ.
– Ну разве нельзя по-другому?
– Можно.
– Это должен сделать я?
Призрак кивает.
– «А иначе малыш Тимми умрёт?»
– Разве что никто не умрёт, но да, всё зависит от тебя. И Дженсена, конечно.
– И что я должен сделать?
– Это уж тебе решать. М-м?
Бой курантов выводит Джареда из раздумий. Он переводит взгляд на Женевьев. Призрак в последний раз мягко улыбается и, наклонившись, быстро целует Джареда в уголок губ.
– Просто скажи ему.
И исчезает с двенадцатым ударом часов.

– Напугал меня, придурок, – ворчит Дженсен, когда Джаред приходит в себя. Он пару секунд пытается сфокусировать взгляд на своём друге.
Когда до него доходит, что он лежит в гостиной на диване, над ним склоняется Дженсен и, как совсем недавно Женевьев, прикладывает к шишке на его лбу прохладное влажное полотенце, он тихо, болезненно стонет.
– Дженсен, – хрипит Джаред, и Дженсен облегчённо выдыхает.
– Пришёл в себя, чучело. Тебя так вырубило... Не делай так больше. Я уже скорую собирался вызывать.
– Дженсен! – снова восклицает Джаред и, недолго думая, обхватывает друга за шею обеими руками и с силой прижимает к себе.
Дженсен крякает от неожиданности, но Джаред только сильнее стискивает его в своих медвежьих объятиях.
– Отпусти, задушишь! – хрипит Дженсен, и его возмущение какое-то неправдоподобное. Джаред не отпускает, и Дженсен просто устраивается на диване удобней и утыкается носом другу в шею.
– Дженсен-Дженсен-Дженсен! – он качает друга, словно хочет убаюкать.
А всё потому, что слов не может найти, чтобы сказать, как скучает. Как не хочет, чтобы кто-то лишний. Чтобы не так, как он видел. Только не порознь
– Я люблю тебя, Дженсен! – выпаливает громко.
– Я тебя тоже, придурок. Может, отпустишь уже? Дышать нечем!
Джаред смущённо опускает глаза и отпускает Дженсена. Тот садится, но не отодвигается далеко, смотрит внимательно в лицо. Тем самым взглядом смотрит, от которого кричать хочется, вопить и прыгать, радостно говоря: он мне предназначен!
Джаред снова не думает долго. Делает то, что хочется сию секунду, чего хотелось, как он понял после прогулок с призраками, уже давно – были они на самом деле или приснились, не имеет значения. Он тянется всем корпусом вверх, хватает Дженсена за затылок и притягивает к себе.
Они ударяются носами, Джаред вскрикивает от боли, когда Дженсен задевает его ушибленную бровь. Эклз отстраняется, ошарашено глядя на друга, а Джаред готов сквозь землю провалиться от конфуза. Однако это чувство длится недолго, потому что лицо Дженсена светлеет, и он, нежно улыбнувшись, сам наклоняется и целует Джареда.
Это оказывается совсем не так, как успел себе понапредставлять Джаред. Дженсен не настойчив, а нежен, будто целует девушку. Но Джаред не девушка. Он пытается перехватить инициативу, но Дженсен угадывает его замысел и целует грубее, жадно проникая языком в его рот. Так Джареду нравится.
– Дженсен, ничего ведь не изменится? Правда? – шёпотом спрашивает Джаред, когда Дженсен отстраняется, чтобы перевести дыхание.
Они смотрят друг на друга ошалевшими глазами. Не верят тому, что происходит. Дышат часто и рвано, словно спешат куда-то.
– Всё уже изменилось, – улыбается в ответ Дженсен и снова целует Джареда.

Три призрака сидят за столом и наблюдают на экране старого и барахлящего телевизора, как двое мужчин самозабвенно целуются на диване в гостиной их дома.
– По-моему, мы молодцы, – говорит призрак прошлого, выкладывая на табло слово «омела». – Хорошо поработали.
– Точно, – соглашается призрак настоящего и ворошит фишки с буквами в мешочке. Она пропускает ход, так как не может составить слово, которое устроило бы её сестёр.
– Они победили свою неуверенность и страхи. Поняли, что друг без друга им будет плохо, и просто сделали верный ход. Их всего-то надо было подтолкнуть слегка, – продолжает призрак прошлого, пытаясь разглядеть фишки сестры, но та ловко их прячет, прикрывая ладонями.
– Мы победили, – важно кивает призрак настоящего.
– Нет. Победила, как всегда, любовь, – с улыбкой говорит их сестра – призрак будущего – и выкладывает на табло слово «любовь» в самом углу.
Сумма букв умножается на три. Призрак зарабатывает двадцать один балл* и выходит победителем в игре.
Сёстры весело смеются и кивают.

____________________
* в английском Scrabble слово "love" набирает семь очков: L, O, E - 1 point; V - 4 points.
В русском "любовь" - 18, умноженная на три, она собрала бы 54 очка.